Наилучший способ вразумить Резанова — это если я (из желания подразнить) рассказываю ему об опасностях у мыса Горн при сильном ветре. Если же погода хорошая и корабль спокоен, то с ним ничего нельзя поделать — сразу же у него в голове появляются коварство и козни.

Левенштерн, 2003, 55

7/19 января 1804. …Счастливого пути! Мыс Горн научит еще Резанова хорошим нравам и вежливости.

Левенштерн, 2003, 83

13/25 февраля 1804. В полночь мы были на широте мыса Горн, но поплыли дальше на юг, чтобы обогнуть мыс или преодолеть море.
14/26 февраля 1804. Утром ветер стал меняться. И со шквалами, дождем, снегом и градом он сменился на зюйд-вест. Мы спустили все паруса и приняли все меры, чтобы предупредить ярость ветра и быть готовыми к встрече бури. Барометр сильно упал. Но ветер остался марсельным и снова повернул на запад. Вы, мои хорошие, может, вы считаете, что мы уже погибли. Но мы, напротив, чувствуем себя очень хорошо. Мерзнем чертовски и ждем с нетерпением времени, когда можно будет снова снять нашу зимнюю одежду.
15/27 февраля 1804. Мы выбрали лучшее время года для того, чтобы обогнуть мыс Горн. Сегодня мы подняли снова столько па русов, сколько нам позволила погода и движение корабля, чтобы только идти вперед.
«Каждый за себя! Бог за всех нас» — пароль на нашем корабле. После обеда был сильный шквал. Наш кливер был разорван, и мы принуждены были поставить наши штормовые паруса. «Неве» пришлось хуже; вихрем ее повернуло оверштаг, поэтому она должна была сразу же повернуть снова фордевинд. Спустя полчаса ветер немного утих.

Левенштерн, 2003, 97

17/29 февраля 1804. Мыс Горн утверждает свои права (дурак тот, кто этого не делает). Шквалы, снег, град, осадки, холод и дождь сменяли друг друга. Ветер все крепчает, и волны становятся все выше.
(До сих пор я никогда не переживал еще худшей погоды). Все наши пассажиры совсем тихие. Они находятся между страхом и надеждой. Мы старательно противимся непогоде.

Левенштерн, 2003, 98

В продолжение пятидневнаго нашего плавания у острова Пасхи видели толпы собравшихся на берегах острова обитающих народов, бегающих по берегу за нашим кораблем, из коих видно было, что все оныя не имели никакой одежды, а наги.

Коробицын, 1944,156

5/17 апреля 1804. …подошли мы к Южной оконечности, у которой лежат два камня, из коих один весьма удивительного вида; ибо издали походит на корабль под Грот-брамселем, так что Штурман наш счел его за корабль Надежду.
Почти на самой средине восточного берега стоят две высокия черные статуи, из коих одна казалась вдвое выше другой. Оне, по мнению моему, составляют какой-нибудь один памятник, ибо нахо дятся одна подле другой близко и обе обнесены одним палисадом. Южная часть острова весьма утесиста и состоит из камня, издали похожего на плиту, лежащую горизонтальными слоями, на вершине коея видна зелень.

Лисянский, Путешествие... ( I ), 83

Не нашед здесь своего сопутника, я решился дожидаться его несколько дней; а между тем заняться описанием берегов и более познакомиться с сим любопытства достойным местом.

Лисянский, Путешествие... ( I ), 84

Последнему же из оных островитян, сверх данных ему лейте нантом Повалишиным подарков, отдана была еще залитая гарпиусом бутылка с находящеюся во оной запиской для сведения кораблю Надежде на случай онаго приходу. Но сомнительно, чтоб оная в руках островитян могла остаться до прибытия его целою. Об отдаче же и збережении оныя по незнанию их языка обстоятельно объясниться, кроме одних пантомимных знаков, средства не оставалось.

Коробицын, 1944,157